«Молдова — маленькая, но не слабая страна»

Интервью NM с послом США в Молдове Дереком Хоганом

Главный редактор NM Галина Васильева поговорила с послом США в Молдове Дереком Дж Хоганом о главных рисках и угрозах на предстоящих выборах президента, приднестровском урегулировании, об отъезде Владимира Плахотнюка из США, о внешнем влиянии в Молдове, а также о мечте дипломата и всех молдаван.

Предстоящие выборы изначально отличаются от всех предыдущих тем, что проходят во время эпидемии. Граждане менее активно идут на контакт с кандидатами. Соответственно, кандидаты ограничены в возможностях проводить встречи с избирателями. В этой ситуации роль СМИ увеличивается в разы. Как это скажется на нынешней избирательной кампании? Особенно, учитывая то, как поделен молдавский медиарынок.

Коронавирус влияет на весь мир, и в том числе на Республику Молдова. Проведение выборов в таких условиях — очень непростая задача. Ежедневное число заболевших постоянно увеличивается до такого, честно говоря, страшного уровня, что проводить выборы в этих условиях становится сложнее. И все-таки у граждан есть право выразить свою волю. Решение переносить или проводить выборы 1 ноября — полностью в руках властей. Необходимо обеспечить безопасность здоровья избирателей, сотрудников избирательных участков и наблюдателей.

Конечно, кандидаты хотят напрямую общаться с избирателями. Этим и отличаются нынешние выборы от предыдущих — сейчас очень сложно делать это безопасно. Насколько мне известно, кандидаты все-таки стараются, соблюдая санитарные меры и социальное дистанцирование, проводить небольшие встречи по всей стране. Это нормально. Но это не исключает возросшую роль прессы и в большей мере независимых СМИ. Когда мы рассматриваем медийный рынок в Молдове, приходим к выводу, что подавляющее большинство телеканалов принадлежит определенным лицам, политическим организациям.

Избиратели рассчитывают на объективную, беспристрастную информацию. И в этом большую роль играют независимые СМИ. Поэтому мы с гордостью поддерживаем независимые СМИ в Молдове.

Как, на ваш взгляд, освещается кампания? Независимые СМИ превалируют над ангажированными?

Да, независимые СМИ вносят важный вклад в предоставление гражданам объективной информации. Когда я смотрю телевизор, вижу, что телеканалы и, конечно, социальные медиа делают все возможное для того, чтобы покрывать все аспекты этих выборов. Это нормально и хорошо. Думаю, международное общество, партнеры по развитию обязаны продолжать поддерживать независимые СМИ. В том числе потому, что мы видим положительные результаты.

В своей недавней колонке вы написали, что «пандемия не может служить оправданием для отказа избирателям в праве выразить свою волю». Может ли, например, перенос выборов по причине введения ЧП из-за эпидемии служить оправданием для отказа избирателям выразить свою волю?

Все возможно, но это полностью зависит от решения молдавских властей. Потому что они располагают всей информацией для подобных выводов. Мы надеемся, если выборы состоятся 1 ноября, власти примут все необходимые меры, чтобы обеспечить безопасность для здоровья избирателей. Есть международные стандарты, передовая практика. ОБСЕ — международная организация, наблюдает за избирательными процессами во всей Европе и в США, опубликовала рекомендации для проведения выборов. В этом докладе было четко описано, какие меры необходимы. И мы призываем правительство следовать этим рекомендациям.

Голосование диаспоры традиционно вызывает скандал и ажиотаж. Как и голосование граждан Молдовы, живущих в Левобережье. Как вы считаете, существуют ли риски для фальсификации на этих выборах? Где у нас слабые места именно на этих выборах?

Хороший вопрос. Конечно, такие риски есть. В оценке ОБСЕ, о которой я говорил, отмечено в первую очередь возможное злоупотребление административными ресурсами. Есть риск манипулирования голосами из Приднестровья и из диаспоры. Также в ней говорится о том, что у кандидатов неравный доступ к популярным телеканалам, и что высоко политизированный медийный рынок благоприятствует только определенным кандидатам.

Конечно, COVID или определенные санитарные меры для обеспечения безопасности избирателей и сотрудников избирательной комиссии могут стать политическим инструментом, если появится такое желание. Надеюсь, что такого желания не будет. Но определенные риски есть. Поэтому мы очень рады тому, что правительство призвало все международные организации, всех партнеров по развитию наблюдать за предстоящими выборами. Это хорошо, потому что, чем прозрачнее будет процесс, тем меньше риска. Думаю, есть возможность организовать легитимные выборы, и мы здесь для того, чтобы помочь этому.

Как вы считаете, где самое слабое место этих выборов, дающее возможность для фальсификаций? Голосование жителей Приднестровья или…

Я думаю, это злоупотребление административными ресурсами. Мы видели на предыдущих выборах, как это использовали. Конечно, мы сосредоточиваем внимание на том, что происходит во время голосования избирателей из Приднестровья. В прошлом году на парламентских выборах было такое огромное количество голосов из Приднестровья. Мы подозреваем определенную сделку между сторонами. Очень надеюсь, что это не повторится. Нас заверили, что в этом году такого не будет. Конечно, мы хотим, чтобы слово сдержали.

Во время эпидемии мы узнали, что такое карантин по-приднестровски, когда жители Левобережья оказались изолированными. Ситуация с правами человека ухудшилась, NewsMaker много пишет об этом. Как вы считаете, мог бы официальный Кишинев повлиять на это?

Сложный вопрос, честно говоря. Когда мы разговариваем с представителями Приднестровья, они настаивают на том, что карантин обусловлен исключительной ситуацией с пандемией. Если ситуация здесь улучшится, не будет необходимости карантина — это их позиция. Но мы считаем и говорили им об этом, что надо найти общий язык, потому что это общая проблема и угроза. Думаю, что приднестровские представители и Кишинев должны координировать свои действия. Когда одна сторона односторонне применяет меры, которые противодействуют работе другой стороны, это не помогает. Поэтому мы постоянно призываем к прямому контакту. Мы вовлекли в процесс и Всемирную организацию здравоохранения, чтобы она способствовала диалогу. Думаю, что учитывая теперешний бурный рост заболеваемости, надо сесть за стол и найти общий язык.

По поводу общего языка с Приднестровьем. В конце лета президент Игорь Додон на итоговой пресс-конференции дал понять, что складывается благоприятная международная конъюнктура для урегулирования приднестровского конфликта. Как вы считаете, в ближайшие пару лет есть ли предпосылки для прорыва, и что должно для этого произойти?

Сейчас сложно говорить, что уже готова почва для такого прорыва. Как официальный наблюдатель в процессе «5+2» под эгидой ОБСЕ мы больше концентрируем внимание именно на нахождении общего языка и мерам повышения доверия. Есть пакет из восьми пунктов — это меры для повышения доверия, и я думаю, что если мы все: наблюдатели, посредники и стороны — будем работать именно для того, чтобы реализовать эти меры, то почва для такого прорыва может быть найдена. Но пока, на мой взгляд, об этом очень рано говорить.

Когда сменялась власть и снимали Плахотнюка, было ощущение, и многие об этом говорили, что США, ЕС и Россия чуть ли не впервые нашли консенсус по Молдове. Позже в одном из интервью вы говорили, что это был не консенсус, а ситуативное совпадение позиций. Считаете ли вы опыт того ситуативного совпадения интересов успешным и положительным? И возможно ли, что США, ЕС и Россия снова найдут общий язык и общие интересы в отношении Молдовы?

Конечно, мы считаем, что это было и остается ситуативным совпадением интересов. Но сложно судить об итогах этого процесса, потому что он еще развивается.

Я бы сказал, что, с одной стороны, есть больше демократических изменений. Очень хорошо помню, как полтора года назад представители оппозиционных партий говорили мне, что боятся, потому что за ними следят, что у них нет доступа к информации, которую должны предоставлять соответствующие органы. В этом отношении стало лучше, чем раньше. Это прорыв и хорошо. Но конечно, до рая далеко. Очень далеко.

Чтобы добиться большего прогресса, еще точно предстоит поработать с системой правосудия. Как партнер по развитию мы продолжаем оказывать техническую и финансовую помощь, чтобы помочь продвижению. Но выводы делать рано. По определенным вопросам есть прорыв, прогресс, по другим — ситуация не сильно изменилась. И, конечно, если отсутствует политическая воля, не важно, как много стараются сделать партнеры по развитию. Потому что, в конце концов, ответственность в руках властей и молдавского народа.

Черное пятно Молдовы как правового государства — депортация турецких учителей. Исходя из того, какой приговор получил Ботнарь (экс-глава СИБ), и того, что общество до сих пор не получило ответа на вопрос, почему и как из Молдовы похитили учителей, как вы оцениваете ситуацию в Молдове с точки зрения соблюдения прав человека и работы юстиции?

США и Республика Молдова согласны с тем, что соблюдение прав человека — приоритет для обеих стран. Мы наблюдали определенный прогресс, но процесс не завершен. Молдова может делать больше, чтобы двигаться дальше в вопросе соблюдения прав человека. По этому вопросу (делу турецких учителей), насколько мне известно, в прокуратуре дело еще разрабатывается. Я не хотел бы говорить преждевременно.

Ранее вы отметили, что кое-где есть подвижки. Считаете ли вы, что они есть и в системе правосудия?

Есть положительные примеры. Например, Генпрокуратура открыла некоторые уголовные дела, которых ждали много лет. Громкие уголовные дела. Одно из них — дело Плахотнюка. Это положительный момент, на мой взгляд. Есть прогресс в расследовании кражи миллиарда. Это хорошо. С помощью международных экспертов правительство подготовило пакет конституционных поправок, чтобы реформировать систему правосудия. Вы знаете, что Конституционный суд (КС) заявил о необходимости проработать некоторые элементы.

Мы с уважением относимся к рекомендациям КС: если судьи считают, что закон не полностью соответствует Конституции, то правительство должно его доработать. И это делается. По этому вопросу я поддерживаю тесный контакт с министрами, в том числе, с министром Нагачевским. Мы видим, что они стараются.

Но, конечно, хотелось бы, чтобы этот процесс шел намного быстрее. Много факторов влияют на это, в том числе, отсутствие полной политической воли.

Надеюсь, сразу после президентских выборов правительство вернется к этому вопросу и учтет все многолетние рекомендации.

Сложилось такое впечатление, что господин Плахотнюк свободно покинул территорию США. Ранее Помпео говорил о том, что он попал под санкции. Проводили ли в США в отношения Плахотнюка какие-то следственные мероприятия?

Господин Плахотнюк добровольно покинул страну 28 августа. И это произошло до завершения процесса его депортации. Санкции были сосредоточены именно на лишении виз Плахотнюка и его семьи. Так он не может вернуться в Соединенные Штаты. Конечно, есть законные процедуры для того, чтобы вернуться. Но в принципе, у него нет права вернуться в США, когда он добровольно покинул страну.

То есть для Плахотнюка навсегда закрыт въезд в США?

Да. Есть процедуры, можно обратиться в соответствующие органы для того, чтобы получить разрешение. В принципе это возможно, если сделать заранее. В принципе США закрыты для Плахотнюка.

И там не могут проводить никакие следственные действия?

Это всегда возможно, но не зависит от его местонахождения в США.

В Молдове часто говорят о внешнем влиянии, с одной стороны — России, с другой — Запада. Сейчас в околомедийной среде активно продвигается идея о том, что в случае победы Додона, правые организуют революцию, переворот, и что Запад и США это поддерживают. Слышали ли вы такие разговоры и что думаете об этом?

Это называется фейк-ньюс. Честно говоря, у США нет никакой роли в этом избирательном процессе. Мы только хотим, чтобы процесс был прозрачным, открытым, справедливым. Пока процесс будет легитимным, я надеюсь, что он и будет таковым, тогда все кандидаты признают результаты выборов. Это моя надежда, поэтому важно устранить те угрозы, которые мы обсудили раньше.

Мы готовы сотрудничать с любым победителем этих выборов. Но, конечно, наши приоритеты не изменились. Мы хотим, чтобы реформировалась система правосудия. Мы хотим, чтобы демократические институты укрепились. Чтобы было больше усилий для привлечения иностранных инвестиций. И конечно, мы хотим, чтобы Молдова приняла все меры для защиты своей независимости. Это маленькая страна, но это не слабая страна. У Молдовы есть потенциал для того, чтобы много вкладывать в международные и региональные дела. И, конечно, я очень рад, если определенная часть населения думает, что мы работаем в этом направлении. Я не хочу, чтобы кто-то думал, что мы стараемся контролировать ситуацию. Это не в наших интересах. Все, что в наших интересах — процветающая, демократическая, независимая страна.

Согласно опросам, как и четыре года назад, главные лидеры гонки — это один кандидат с условного правого фланга, и другой — с условного левого фланга. Вероятнее всего, в какой-то критический момент это снова приведет к поляризации, антагонизму в обществе. Что могут сделать кандидаты, чтобы этого не произошло?

Думаю, что мы уделяем слишком много внимания геополитическому фактору. Когда я ездил по всей стране, честно, скучаю по общению с людьми. Я видел, что народ заинтересован в решении конкретных проблем. Думаю, что, если кандидаты сфокусируют внимание на выражении их позиций по этим конкретным проблемам, по их подходам к решению этих проблем, такая антагонизация маловероятна.

Этого не будет, потому что кандидаты думают не о себе. И не думают об определенном международном игроке, а о народе. Это моя мечта, думаю, что это и мечта всех молдаван. Пора, чтобы все кандидаты так вели себя.

Молдова — маленькая страна, которая существует во многом благодаря программам поддержки. Может ли Молдова после пандемии и впредь рассчитывать на такой же уровень поддержки? Тем более, что, по нашим источникам, есть большие проблемы с траншем от МВФ, NewsMaker писал об этом, а далее последуют проблемы и с помощью ЕС. Как, на ваш взгляд, в контексте пандемии станет ли мир более эгоистичным или может сформироваться новая форма международной солидарности?

Молдова всегда может рассчитывать на поддержку настоящих партнеров по развитию, в том числе, на поддержку США. Потому что мы верим в потенциал этой страны. И неважно, во время пандемии, после пандемии, 28 лет до пандемии мы всегда были здесь, мы и будем здесь. Наша помощь именно во время пандемии показывает, что мы — надежные партнеры. Мы доставили работникам тысячи обедов, подарили пациентам компьютеры и планшеты для того, чтобы они могли общаться со своими семьями во время госпитализации.

И что касается МВФ, дело в том, что для того, чтобы получить такую масштабную сумму денег, надо выполнить определенные требования. Эти требования не в нашу пользу, а на благо дальнейшего развития страны, более всего в экономической сфере. Но трудно, практически невозможно, разделить чисто политические вещи от экономических. Вижу в правительстве заинтересованность для того, чтобы выполнить все задачи. И они работают в этом направлении. Но политические условия сейчас очень сложные, учитывая, что состоятся президентские выборы. Но надеемся, что народ узнает, что МВФ, по крайней мере США, были с Республикой Молдова, и будем с ней и дальше.

То есть ситуация с COVID не повлияет на программы поддержки. Вы говорили о настоящих и ненастоящих партнерах. Кто ненастоящие?

Имею в виду, что есть такие партнеры, которые в момент политических мероприятий здесь хотят показать, что они друзья Республики Молдова. Но мы всегда были здесь. Мы были здесь, когда были очень сложные моменты. Во время кражи миллиарда, например. И я хочу подчеркнуть свою заинтересованность в продолжении этого партнерства.

https://www.youtube.com/watch?v=DFRK9IHS0M0&feature=youtu.be

Текст: Галина Васильева
Оформление: Кристина Демиан
Фото: Татьяна Султанова
Видео: Игорь Чекан

Автор U.S. Embassy Chisinau | 14 октября, 2020 | Категории: Новости, Посол, Пресс-релизы